[LeeUnknown]

Вчера ночью, примерно около четырех часов после полуночи, я тяжело расхаживала взад и вперед по комнате. Светила рыжая лампа на столе, окрашивая мои носки в грязно-желтый оттенок, а белые обои покрывая медью и ржавчиной. Сложив руки на груди, шаг за шагом я громко говорила сама с собой вслух.
Мой голос отражался от пустых стен, от мешков с вещами, от расправленной кровати. Мне нужно было говорить. Нужно было произносить слова вслух. Я должна была сказать то, что боялась думать.
- Зачем тебе это? Зачем ты это хочешь? Что ты меняешь?
Ничего. Ничего. Ничего.
Я, Алиса и Катя сидели за большим дубовым столом в кафе «Аморе». Катя возила блинчиком по тарелке с шоколадом, Алиса потягивала из стакана пиво «Туборг», а я крутила в пальцах телефон. Сегодня мы обсуждали парней. Подчеркнуто лет шестнадцати. У каждой из нас есть опыт общения с ухажорами младше нас. Это ужасно тяжело говорить с человком, которого интересует только твое влагалище и размер твоих грудей. К сожалению, я и мои подруги из того типа девушек, которых возбуждают разговоры о высоком, а непохотливые желания.
- Когда все вокруг вырастут? – возмутилась наконец Алиса, прервав молчание, царившее за нашим столиком.
- Кто именно? – Катя не отрывала глаз о тарелки.
- Все эти идиоты! – Алиса со стуком поставила стакан. – Меня бесит, что мне не с кем поговорить. Меня бесит, что этот тип каждый раз отказывается от встречи! Меня бесит, что мы не обсуждаем ничего кроме секса! Меня бесят бурлящие в нем гормоны!
- Ты просто случайно оказалась в этом кругу. – Я усмехнулась, опустив телефон на гладкую поверхность стола.
- Конечно, мне это немного льстит. Но мне неприятно, что у нас даже нет общих тем для разговора. «Ммм…» «Ясно» «Понятно».
- Так предложи поговорить ему.
- Я не хочу.
- Тогда не нужно ничего ждать. Он малыш. Он не вырос. Ему еще многому стоит научиться.
- Но ты же требовала от Сережи повзрослеть.
Я посмотрела на Эл с таким видом, будто съела креветку в чешуе.
- Алиса. Эти два парня из абсолютно разных вселенных. У твоего Саши есть заботливые родители, у него по факту есть все для счастья. А Сережа уже работает, он заботится о совей матери, он постоянно беспокоится о себе и своем будущем в рамках его инфантильности… - я сложила пальцы «уточкой», когда Алиса захотела мне что-то возразить. – Сережа знал, что он хочет получить. А Саше это не надо. Его беспокоят только девочки вокруг него. А ты что-то говоришь про самостоятельность. Что ты хочешь от человека, чей возраст еще не перевалил за второй десяток?
- Мне ничего от него не надо.
Я снова опустила взгляд в пустую кружку кофе. Катя молчала. Алиса решила не ввязываться в тяжелый спор со мной о мужской логике.
А я вспомнила Сережу.
Он никогда ничего у меня не брал. Только давал. Это было время постоянных диких истерик. Время криков. Разговоров до ночи. И страха его потерять. Никогда не было ничего лишнего. Но я всегда сгорала от страсти к нему. От желания вжаться в его грудь и зарыдать.
Все знают меня как сильную и независимую Ли. Все события в моей жизни ведут к тому, что я молча стою на кухне и пью протеинчик. Никто бы не поверил, что мне бывает больно. Что я схожу с ума или бьюсь в истерике. Нет. Такого не бывает. Я спокойная. Я озлобленная. Я старая.
Я говорю «старая», потому что «старомодная».
Я начала писать этот блог в пятницу вечером. А сейчас уже воскресенье. Я еду в машине, которая уносит меня все дальше и дальше от родного города. От грязи и похоти Ельца. От ужаса, происходящего в моем доме. От безумств, гуляющих по улицам этого богом забытого места.
Мимо проносятся уже тронутые желтизной поля, все еще зеленеющие и полные соков кустарники. Солнце такое холодно и далекое, что можно смотреть на него, не прикрывая глаз, совсем не греет. Оно бросает тихий серый свет, просачивающийся сквозь тонированные стекла машины. Белые березки стоят вдоль дороги, словно обугленные спички, воткнутые в пластилин.
Наконец я уехала. С каждым метром я чувствую облегчение. С каждой секундой дороги мне становится легче. По приезду домой я голая встану под душем и холодной водой смою безумства недели.
Вернемся в мою комнату. Я стояла напротив зеркала и разглядывала себя. Почему у меня такие тяжелые отношения со своим отражением? Почему мне бывает так тяжело смириться с собой?
Каждый раз, подъезжая к Ельцу, я думаю, что скоро увижу родителей, что поговорю с Алисой… и что встречусь лицом к лицу со своим прошлым. Когда человек уезжает в другой город, он думает, что навсегда покончил с ненавистью и болью родных улиц. Но это не так. Только въезжая в Становое, ты чувствуешь, как дрожь холодными пальцами бежит по спине. Главное – не встретить никого лишнего.
Но в моем случае – я настоящая именно то, чего я боюсь больше всего.
Я – негласный центр всех сплетен, интриг и скандалов Ельца. Так выходит, что в моих руках так просто и так легко оказывается огромное количество компрометирующей информации. Быть мной – это знать размер каждого члена и влагалища Ельца не выходя из дома. Почему? Потому что сплетни идут впереди тебя.
Именно поэтому мне так важно держать нос как можно выше. Меня знает 30% молодежи Ельца, потому что в нужный момент я оказываюсь с нужными мне людьми. Связи значат если не все, то как минимум практически все. В моем случае моя связь – мой телефон. Позвони мне, спроси о парне в зеленой куртке, и я назову его имя, возраст, уровень образования и уровень IQ. А если не назову, то скажу, как и где его найти.
Ты приходишь на какую-то вечеринку в Ельце. И ты знаешь каждого. А если не каждого, то 5 из 3 точно. Потому что ты – Ли. Ты – центр главных сплетен, интриг и скандалов. Почему? Потому что парни не умеют держать язык за зубами, а девушки думают, что парни ничего не рассказывают.
Я не сплетница. Я просто хороший друг. Который знает все, но никому ничего никогда не говорит.
Можно быть увереным, что то, что ты сказал мне вслух, не дойдет ни до кого больше. Потмоу что я – Ли. И я знаю, как это важно – молчать.
Когда ты так просто управляешь и манипулируешь людьми, иногда забываешь, что есть Тот, на ком это не действует. Сейчас я понимаю, какой сукой и стервой бываю иногда. И какой слабой и беспомощной я бываю только от взгляда в чужие глаза.
Вспомним Мишу. Я говорила про его черные глаза, затягивающие внутрь своего бездонного мира. Я говорила, как Антон воронкой всасывал в бездну своего сознания.
Но в моей жизни были еще и другие мысли и чувства.
Дружбы между мужчиной и женщиной не бывает. Не бывает. Это либо конец, либо начало отношений.
Так говорю я. Но говорить не значит делать.
У Сережи голубые глаза. Они отдают сталью в сером свете солнца. Они переливаются металлом в блеске дня. Они глубоки и жестоки точно так же, как добры и нежны. Мы познакомились около двух лет назад. Он написал мне: «привет». А я написала что-то про спорт. Я называла его ТИРИ. Как тирамиссу. Самый нежный и вкусный десерт, за который не стыдно продать душу дьяволу. А посыпка из кофе – придумка сатаны для наивных сладкоежек. Эта сладость тает во рту, обнимает и ласкает горло. Попробовав раз – навсегда забываешь то, что раньше было вкусным.
Надеюсь, Сережа не знает всей правды его прозвища.
Отвратительно гордый, самовлюбленный и эгоистичный ребенок. Он убивает мою гордость во мне. Он насилует мой разум хуже, чем это делали Миша, Антон и учитель химии одновременно. Он изувечивает мое стремление жить. Он пинками срывает с меня корону. Он извращенец. Подонок. Скотина. Мерзавец. Чудовище. Сволочь и гадина.
У нас никогда не выходило жить мирно. Было ощущение, что столкнулись два Везувия. Два титана. Два серийных убийцы. Два властителя Вселенной. Два отрицательных заряда. Два гордых и самовлюбленных человека.
Наша дружба – танец на ножах. Вечные скандалы, ссоры и обиды. Каждый раз мы вырываем друг друга из сердца и бросаем ошметки на землю. Мы ненавидим друг друга точно так же, как оба безумно любим Тирамису.
Но именно в ту ночь я захотела написать ему. Захотела вернуться. Приползти к нему и рухнуть. Ему это не нужно. И я не нужна ему в целом. Тогда зачем я это хочу сделать? Зачем мне возвращать ту боль, которую мы причиняем другу?
Бывают вещи, которые я не могу сказать Алисе, Диане или Ане. Я не могу поделиться этим с Женей или Мамой. Бывают слова, которые я не могу произнести вслух. Бывают чувства, которые я не могу вылить. В такие моменты я просто утыкалась носом в Его плечо и тихо плакала. Он никогда меня не успокаивал, никогда не делал мою боль тише. Он просто молчал. Он был рядом…
Прошлый скандал уничтожил нас обоих. Он испепелил нас дотла. Я возненавидела его за «Нужно было послать тебя еще тогда, когда ты позвонила мне в соплях.» а он возненавидел за «Ты чудовище, которое не любит никого кроме себя! Напиши, как вырастешь.»
Несколько месяцев тишины. Множество дней одиночества. Часы бушующей ненависти внутри. Все это время я хотела выдрать его позвоночник. По приезду в Елец больше всего боялась увидеть его. Чтобы не подойти и не уткнуться носом в его плечо.
Алиса сказала: «Ты не нужна ему. Он знает, как ты к нему относишься и нагло пользуется. Если вас и тянет друг к другу, то это надумано.»
Но это было после: «Прости меня. Я была не права. Я так безумно скучаю по тебе. Мне не хватает тебя.» Вернись…Вернись, вернись… Я была близка к мысли о том, что еще чуть-чуть и выживу из ума.
Когда мы снова возвращаемся к старым знакомым, мы даем шанс не им, а себе. Мы надеемся, что изменились мы. Но это не так. Никто из нас не меняется. Никогда.
«Ли, я хотел написать, но мне мешал ЧС. Где ты? Мы можем встретиться?»
Да. Забери меня из этого ада. Но ты не заберешь. Я знаю.
И вот мы вдвоем заходим в магазин. Я стою за прилавком, а он ждет своец очереди. Какая-то худая девушка тычет в меня пальцем и спрашивает: «Это ЛИ? Это же ЛИ? Да?» а я смотрю на нее в упор.
- Это Ли? Да?
- Девушка, я все вижу.
Она резко оборачивается от неожиданности и смотрит мне в лицо.
- О, привет. Ли – будто мы знакомы целую вечность. – Мы заочно знакомы.
Нет. Не знакомы. Она трясет мою руку, а я мрачно смотрю в ее глаза. Не очень вежливо, конечно, с моей стороны.
- А ты кто? – холодно спрашиваю я. Плевать, что она подумает.
- Маша.
Почему я слышу звуки лицемерия в ее голосе? Но я молча стою и смотрю ей прямо в глаза. Ничего примечательного. Я даже не запомнила их цвет.
Ее имя должно было что-то сказать мне? Но оно ничего не говорит мне. И я молча стою и смотрю ей прямо в глаза.
Интересно, как она запомнила меня? Уловила ли она нотки льда в моем тоне? Поэтому, резко убрав руку, она выбежала из магазина? Я больше ничего не говорила. Когда мы с Сережей вышли на улицу, я взяла его под руку, не дав ничего сделать, и увела его. Увела как можно дальше. Пусть его друзья помнят, как он уходит под руку с высокой рыжеволосой девушкой на каблуках. Пусть они знают, что я отгрызу голову каждому, кто будет тыкать в меня пальцем.
Мы не бываем заочно знакомы. Если он говорит вам обо мне, это не значит, что он говорит мне о вас.
Может, я не права, когда смотрю на кого-то свысока? Может, я не права, когда требую к себе уважения? Может, я просто одна из его подруг?
О нет. Я Ли. И я могу раздавить каждого нажатием указательного пальца. Однако будем откровенны. Единственный, кто надел на меня короткий поводок, - Серега. Только он сейчас сдерживает меня от колкого высказывания в вашу сторону. Только потому, что я держу его под локоть.
Мы бродили по холодным улицам, пока замерзшие не ввалились в кафе. Сережа заказал нам чаю. Мы сидели рядом друг с другом и почти не говорили. Пока он вдруг не произнес:
- Я не знаю, рассказать тебе или показать переписку.
Быть осторожным и тихим слушателем и собеседником рядом с Сережей – искусство. Он умеет так испуганно спрятаться в свою скорлупку, что потом до него невозможно будет достучаться.
- Аида моя девушка.
По моей спине пробежала дрожь. Я с ужасом сжала чашку и опустила голову.
Он протянул мне телефон, чтобы я прочитала их переписку и дала ему совет.
Я захотела встать и уйти. Убежать. Скрыться. Добавить его в ЧС, чтобы никогда больше не слышать ни слова из его уст.
Но я взяла телефон.
С каждым сообщением, полным его теплоты и нежности я хотела уйти. Просто встать и покинуть этот город. Навсегда.
Произносить что-то слух было лишним. Я знала что ему больно из-за ссоры с его девушкой. Я знала, что больно его девушке. Но почему-то четко ощутила себя в середине. Не так, как это было с Мишей. Нет. Как-то… иначе.
Я положила руку Сереже на плечо и сжала его. Он поднял на меня удивленные глаза.
- Все нормально. – сказал он.
Я промолчала и убрала руку.
Я захотела встать и покинуть планету. Навсегда.